Такие непохожие протесты минувшего лета

Протесты в Москве и протесты в Гонконге – что у них общего и чем они не похожи? Есть ли какие-то перспективы у оппозиции в Гонконге, а на что могут надеяться оппозиционеры в Москве? А главное – кто и чему научился после громких событий в этих двух городах, находящихся на расстоянии 7 тыс. километров друга от друга? «ПН» продолжает сравнительный анализ протестных акций прошедшего лета.

Если посмотреть на Москву и Гонконг как на экономические и политические мировые центры, то обнаружится, что общего между ними гораздо больше, чем различий: это крупные мегаполисы, в которых престижно жить и работать, есть куда сходить, и все очень дорого. Причем в Гонконге ощутимо дороже, а уж что до цен на жилье, то тут город сильно неблагоприятен. Москва-то в итоге оказалась резиновой, она растет вширь, а Гонконгу расти можно только вверх, потому что вокруг него только океан и красный Китай.

При этом Гонконг гораздо более интегрирован в мировую тусовку – все-таки бывшая британская колония, крупный финансовый центр, тут биржа, представительства всех транснациональных корпораций. Возможно, именно поэтому протестам Гонконга уже посвящены серьезные научные исследования, чего нельзя сказать о событиях в Москве, по крайней мере пока.

Как протестовать практически с голыми руками против сверхдержавы, обладающей всеми мыслимыми ресурсами? Вопрос может относиться как к Китаю, так и к России, однако результаты в каждой стране свои.

В Гонконге официально отозван ставший причиной протестов законопроект об экстрадиции граждан Гонконга в Китай (с последующей казнью), а в Москве… А что в Москве? Кандидаты от оппозиции не допущены к участию в выборах. Алексей Навальный вроде бы объявил об успехе «умного голосования», но на минувшей неделе все прошедшие благодаря «умному голосованию» претенденты единогласно проголосовали за кандидатуру единоросса на пост спикера Мосгордумы. В чем же тогда был истинный смысл «умного голосования»?

Оппозиция в Москве проиграла. От этих разных результатов – и разные извлеченные уроки.
Оппозиционеры всего мира изучают опыт Гонконга как пример удачного протеста, в ходе которого применялись передовые социальные и инженерные технологии.

Пухлый доклад о событиях уже доступен на всех языках мира. Какими социальными сетями пользовались протестующие? В чем проявились достоинства и недостатки различных мессенджеров? Как протестующие согласовывали свои действия в условиях, когда против них работали все государственные хакеры Китая? Как можно использовать Uber и Tinder? В чем новаторство уникального языка жестов, при помощи которого по многотысячной толпе моментально передавались сообщения о том, что в такое-то место срочно нужны кусачки для перерезания проволоки, каски, очки от слезоточивого газа?

Пока вы считаете этот текст, миллионы оппозиционеров Азии, Африки и Латинской Америки учатся на опыте Гонконга управлять многотысячными массами в отсутствие лидеров, работать с общественным мнением прогрессивных стран, использовать возможности национальных диаспор в других странах, приглашать для освещения протестов топовых блогеров из других стран. (В Гонконге, в частности, были созданы все условия для работы популярного российского блогера Варламова.)

А чему можно научиться после московских протестов?

Да есть чему, только тут уроки с другой стороны.

Истории с Голуновым, Устиновым и несколькими другими резонансными эпизодами протестов показали, насколько эффективными могут быть передовые схемы манипулирования общественным мнением. В частности, телеграм-каналы пишут, что по делу Устинова в Мосгорсуд никто не звонил из администрации президента – суд сам, без всяких указаний подмахнул обвинительное заключение. А после этого верховная власть инициирует общественное негодование («я/мы Вася Пупкин»), обращения мастеров культуры, шутки Урганта – в итоге приговор отменяется и наступает разрядка.

В драматургии такой прием давно известен как мольеровский финал. Классический пример – «Тартюф». Когда уже кажется, что добро и благодетели повержены, что коварство и зло торжествуют и нет никакой надежды, на сцене появляется… король. И в три минуты наказывает зло, возвращая добру утраченное.

Заметно, что на истории с Иваном Голуновым этому приему власть еще училась. Потому что на истории с Устиновым уже явно ощущалась методичка: вот пошли видеообращения актеров, вот пошутил Ургант, а вот гневно оттопыривают губы Золотов и Турчак, что само по себе – отмашка, сигнал зеленой ракеты – мол, теперь можно, возмущайтесь все желающие.

Возникающий в финале истории катарсис и есть цель всего сюжета. Оппозиционеры счастливы, чувствуют себя победителями, хотя на самом деле они не добились вообще ничего.

Как победить сверхдержаву при помощи Tinder – это уроки Гонконга. Как угомонить оппозицию при помощи Мосгорсуда – это уроки Москвы.

Важное же в том, что уроки не завершены, звонок еще не прозвенел. И в долгосрочной перспективе Гонконг, вероятнее всего, будет сожран красным Китаем, несмотря на все достижения социальных технологий и новый язык жестов. Потому что Китай силен и умен, Китаю хватило ума не вводить в Гонконг уже стоящие в Шэньчжэне войска, Китай умеет ждать.

А Россия в долгосрочной перспективе переболеет авторитаризмом и станет Польшей. Ну или хотя бы Украиной. Потому что существующее положение дел – вопиюще несправедливо, и на все манипуляции и катарсисы народ рано или поздно ответит как обычно – бессмысленно и беспощадно.