Сколько еще осталось жизни тольяттинскому лесу?

Тот лес Тольятти, который мы знаем, доживает последние годы. Он обречен – как Карфаген, и уже ничто не способно его защитить. Вопрос лишь в том, когда именно это произойдет – через пять лет или через двадцать пять. И еще в том, что будет на его месте: пепелище, новые дороги, парки или коттеджные поселки. Почему это неизбежно – размышлял автор «ПН».

В первые выходные октября лесному хозяйству Самарской области был нанесен самый большой ущерб с 2010 года. Как выразился автор экологического портала «ЭкоВолга», виной тому послужили «сухая погода, сильный ветер и идиотизм отдыхающих граждан». И действительно, жители региона не упустили возможность провести последние теплые деньки на природе и массово отправились в леса жарить шашлыки.

На Красной Глинке за два дня выгорело 10 гектаров насаждений. Пожар там тушили самолетами. В Волжском районе был зафиксирован крупный очаг возгорания в селе Калинка, где также сгорело 10 гектаров леса. Горел лес и в Ставропольском районе близ Пискалов.

Но самый страшный удар пришелся на зеленый массив Тольятти. Здесь, по данным руководителя МКУ «Тольяттинское лесничество» Андрея Крючкова, сгорело в общей сложности более 15 гектаров леса. В самом большом пожаре в районе Тольяттинского завода автоагрегатов погибли четырехлетние сосны, высаженные на месте сгоревшего в 2010 году леса, и молодая березовая роща, которая уже выросла на месте пожарища.

Причина во всех случаях – неосторожное обращение с огнем. И речь идет не только о хулиганских выходках, когда граждане в пьяном угаре жгут поляну вокруг своего пикника и прыгают через костры (звучит дико, но автор этого текста лично видел такое), лесные пожары устраивают вполне добропорядочные компании, которые и на посадки с детьми выезжают, и в соцсетях возмущаются небережливым отношением к природе.

Дело в том, что разведение и тушение шашлычного костерка – гораздо более сложная штука, чем кажется. Опытные туристы полностью очищают участок от дерна, выкапывают в земле яму глубиной в полтора штыка лопаты, назначают дежурного по костру, который следит, чтобы огонь не расползался. А после стоянки тщательно тушат костер, перекапывая угли с землей. И занимает эта процедура не менее получаса. Надо ли говорить, что подавляющее большинство шашлычных компаний оставляют после себя тлеющие костровища?

Еще раз повторим: если вы разводили костер в лесу (особенно в такую сухую и ветреную погоду, которая была в позапрошлые выходные) и думаете, что добросовестно его затушили, вы заблуждаетесь. Огонь живуч, он не дает погасить себя просто так. И с вероятностью 70% ваш милый костерок остался жив и слился с сотнями других таких же в лесной пожар.

Отдельное удивление вызывает наличие точки зрения, что лесные пожары умышленно разводят какие-то вредители. Такими воплями полны социальные сети, но это заведомые глупости некомпетентных людей. «Лес жгут, чтобы построить коттеджи», «Лес жгут, чтобы построить лесную дорогу» – прекратите твердить вздор, наш лес сжигаете вы, дорогие тольяттинцы – любители шашлыков и пьяные хулиганы. Сколько коттеджей было построено на месте пепелища 2010 года? Ноль. А если власти решат строить лесную дорогу, то это примут как нормативно-правовой акт и вырубку будут проводить средь бела дня прямо у вас на глазах.

После пожара 2010 года были надежды, что лес можно восстановить: городское сообщество прониклось глубиной трагедии, тысячи людей регулярно выходят на посадки. Но тысячи – это не 700 тысяч. И после массового октябрьского пикника, который тольяттинцы устроили в лесу, надежды на восстановление нет. Лес обречен.

Вообще говоря, он был обречен изначально по своей природе – потому что хвойный. А все хвойные леса горят через 100–150 лет после посадки (самое обычное явление – удар молнии), если его не вырубают на хознужды. Именно этим тут занимались орловские крестьяне: регулярно вырубали зрелый строевой лес и подсаживали молодняк. Нынешний массив был посажен примерно 120–140 лет назад, его давно пора вырубать, иначе он сгорит – что и произошло в 2010 году.

Лес можно было бы сохранить для наших детей. Для этого нужно вырубить все сосны и посадить лиственные породы (дуб, березу) – но тут требуются, во-первых, значительные средства, которых у города нет, а во-вторых, понимание населения, что вырубка идет во благо – а этого у нас тоже нет. Политик, который предложит вырубить эти перезрелые сосны, – самоубийца, его тут же заклюют в соцсетях с воплями: «Руки прочь от нашего леса».

Без вырубки и замены лиственными культурами сосновый лес неминуемо сгорит (точнее, догорит), даже если его обнести забором и никого не пускать. Это произойдет скоро, через пять, десять или 20 лет – в первое же жаркое лето, каким оно было в 2010-м.

Отсюда вопрос: стоит ли пытаться его спасти? Без надлежащего ухода (читай: без выделения денег) и бережного отношения новые посадки не имеют никакого смысла. Даже если этот текст месяц публиковать во всех оставшихся газетах, зачитывать в школах и трудовых коллективах, разве тольяттинцы изменят свое поведение? Кто-то изменит, да, но большинство посмеется и в следующие теплые выходные снова пойдет жарить шашлыки. Потому что такова человеческая природа – не верить в свою вину. Виноваты будут некие «другие», а «автор не прав, и лес жгут специально, чтобы построить дорогу и коттеджи» (именно такие комментарии будут под этим текстом в интернете).

Так, может, следует не дожидаться повторения большого пожара? Может быть, властям следует принять непопулярное решение и вырубить остатки леса? Построить столь нужную дорогу, а то и две? Город ведь «задыхается в пробках». Построить новые красивые дома, коттеджи? Оставить два-три парка для прогулок и пробежек? Стадион какой-нибудь возвести, торговые центры, парковки, гаражи?

Все лучше, чем пепелище, которое тут неизбежно скоро появится.