«Сегодня работаем так: просто переведешь дух и делаешь то, что нужно»

О том, почему она выбрала трудную профессию врача, как сегодня в 810-м корпусе справляются с распределением потока пациентов, что особенно сложно при работе в герметичном костюме, а также о главном, ради чего стоит жить и работать, – о семье, в интервью «ПН» рассказывает заведующая приемно-диагностическим отделением Тольяттинской городской клинической больницы № 5 Ольга Щедилова.

– Ольга Алексеевна, с 2009 года вы работали терапевтом в приемно-диагностическом отделении 810-го многопрофильного корпуса Медгородка, а в последние два месяца вы его возглавляете. Как вы пришли в профессию?

– Я из обычной семьи: папа всю жизнь работал водителем, а мама – секретарем, помощником руководителя. Стать медиком мечтала с детства, и чем старше становилась, тем больше эти мысли во мне укреплялись.

Думая о выборе профессии, я, конечно же, понимала, что на доктора возлагается огромная ответственность. К тому же во времена моего детства и юности профессия врача, как и профессия учителя, была очень уважаемой. А еще мне хотелось помогать людям, заботиться о них, лечить.

С этими мыслями я и отправилась после школы поступать в медицинский вуз. Но с первого раза мне это не удалось, и я пошла учиться в Тольяттинский медицинский колледж. Окончив его с отличием, стала медсестрой реанимации онкологического корпуса. Проработав там два года, поняла, что медицина – это мое. Но уровень медицинской сестры показался мне недостаточным. Так что, приобретя стаж, я осознанно поступила в Самарский государственный медицинский университет и получила профессию врача.

– Многопрофильный корпус, где находится ваше приемное отделение, полностью перепрофилирован под инфекционный госпиталь для «ковидных» больных. Как вы справляетесь с новой задачей?

– Да, работы у нас прибавилось. Именно 810-й корпус является основным сортировочным пунктом, и мне приходится распределять поток пациентов в зависимости от их состояния. К нам привозят больных из Тольятти, Жигулевска, Сызрани, Ставропольского района.

Госпитализации подлежат больные с тяжелыми поражениями легких и осложняющими течение болезни патологиями. Остальные перенаправляются в горбольницу № 4 или на амбулаторное лечение. На этапе поступления проводится полное обследование: анализ крови, компьютерная томография, кардиограмма. При этом больным с пневмонией, у которых проблемы с дыханием, приходится обеспечивать кислородную поддержку.

Днем прием ведут три врача, а вечером и ночью два. Бывают ситуации, когда одновременно поступают тяжелый и реанимационный пациенты, и тогда приходится действовать особенно быстро и собранно.

– Как вы выдерживаете высокую нагрузку?

– Я человек сильный духом и никогда не допускала, чтобы у меня сдали нервы. Просто переведешь дух и делаешь то, что нужно. Но такие стрессовые моменты я редко испытываю – долгие годы работы в приемном отделении меня закалили и адаптировали к трудностям.

То есть я и раньше в одиночку могла принять порядка 80 человек в течение 12 часов подряд в периоды эпидемий прошлых лет. Да и в обычное время тут бывает напряженно. Разница лишь в том, что раньше тут были люди с разными патологиями, а теперь с одной, зато их много. Благодаря этой закалке мне, возможно, чуть легче, чем другим врачам переносить нагрузки, связанные с большим потоком пациентов.

Кстати, к нам в команду на подмогу пришли молодые врачи из других учреждений, что стало огромной поддержкой, в том числе моральной.

– Но ведь нынешний уровень стресса не сравним с тем, что был раньше. Вы же работаете фактически в скафандрах.

– Конечно, мы испытываем дискомфорт от длительного нахождения в костюмах, масках и респираторах, ведь они совершенно герметичны, а мы работаем в них по шесть часов подряд.

Бывает, что пот льет ручьем, но нельзя ни к лицу прикоснуться, ни волосы поправить, ни ресничку с века убрать. Особенно мучительно переносить жажду, так как невозможно попить воды. Дыхание через респиратор очень сушит горло, а во время разговора, когда нужно собирать анамнез, проблема только усугубляется. А еще маски и респираторы настолько сильно давят на лицо, что потом в течение четырех и более часов на нем держатся красные следы. И нехватка воздуха! Сейчас мы к ней уже немного привыкли, а в первое время невыносимо хотелось сорвать всю эту защиту с лица, чтобы просто вдохнуть полной грудью.

Ну и, конечно же, наш рабочий день не заканчивается в официальное время. После восьмичасовой дневной смены и 16-часовой ночной я и другие наши медики освобождаемся часа на два позже. Ведь после выхода из «красной» зоны требуется время на переодевание, личную дезинфекцию и работу с документами.

– Вам не страшно заразиться?

– Больше опасений я испытываю за пациентов из группы риска, у которых ковидная инфекция осложнена диабетом, сердечно-сосудистыми заболеваниями, ожирением, и за пожилых. Сами мы защищены специальными костюмами. Главное – уметь правильно одеться перед работой и раздеться после выхода из «красной» зоны.

– Говорят, у медиков с годами притупляется чувство сострадания к пациентам.

– Это не совсем точно. Да, приходится ограждать себя от лишних переживаний, чтобы оставаться в строю: если ситуацию каждого пациента впускать глубоко в сердце и душу, то врач очень быстро выгорит, сам потеряет здоровье и заболеет. А докторам нужна энергия, чтобы помогать людям.

Бывает трудно оградить себя от таких переживаний, и долго прокручиваешь все события в голове. Сначала, когда работала в онкологической реанимации, тяжело переживала. Когда человек уходит несмотря на реанимационные мероприятия, чувствуешь опустошение, ощущая, что не смогла помочь. Но более опытные коллеги подсказали, что так нельзя. И я постепенно научилась защищаться от не помогающих работе чувств.

– Жалели когда-нибудь, что выбрали эту трудную профессию?

– Ни разу не пожалела о своем выборе. Мне удается помогать людям, и это важно. Так, в практике приемных отделений бывают ситуации, когда привозят человека с одним диагнозом, а по факту оказывается другой. И нужно на месте сориентироваться и правильно действовать. Вспоминаются случаи, когда напротив тебя сидит пациент, ты с ним разговариваешь, собираешь анамнез, а он вдруг неожиданно падает, у него прекращается жизнедеятельность и наступает смерть. Ты бросаешь все силы, чтобы вернуть его к жизни, проводя реанимационные действия. И если удается сохранить человеку жизнь, возникает особое чувство, что работаешь не зря.

– То есть медицина – главное в вашей жизни?

– Я бы все-таки сказала, что главное в моей жизни – семья. Именно туда я спешу после работы – к мужу и к двум нашим дочерям. Они сейчас меня очень поддерживают, хотя и огорчаются, что задерживаюсь на работе и редко видели меня, когда я дежурила в ночную смену. Но моя младшая дочь уже заявила, что хочет пойти по моим стопам и стать доктором. Я стараюсь все свободное время уделять своим девочкам.

А еще для меня очень важны встречи с родителями и родными, чтобы пообщаться с ними или помочь. Благодаря профессии ко мне еще острее приходит понимание, как важно в жизненной суете успевать уделять внимание близким.