«В теории экобизнес должен быть прибыльным, но на практике все по-другому»
Общественный инспектор по охране окружающей среды губернского минприроды, активист Социально-экологического союза Андрей Наумов в большом интервью «ПН» рассказывает о том, как можно очистить наше водохранилище от сине-зеленых водорослей и при этом заработать деньги, говорит о подробностях недавнего пожара в лесу и раскрывает причины массового мора рыбы в Куйбышевском водохранилище.
– Андрей, вопросами экологии в нашем городе интересуются многие, но настоящих экоактивистов немного. Как забота об окружающей среде стала частью вашей жизни?
– В 2015 году мы с братом рыбачили на Саратовском водохранилище. Стояла очень жаркая погода, вокруг нас цвели сине-зеленые водоросли, и рыба переставала клевать. Тогда мы задались вопросом: неужели с этим нельзя бороться? Брат нашел в нашем городе коллектив энтузиастов, которые также интересовались этой темой. Вместе мы разработали схему сбора и переработки сине-зеленых водорослей в органические удобрения, провели успешные испытания.
– Вы хотите сказать, что у вас есть решение проблемы цветения нашего водохранилища?
– Наши пути с разработчиками разошлись, но можно решить эту проблему не только у нас, но и в Саратовском водохранилище, и везде, где цветет Волга.
– И что это за технология?
– Мы не изобретали велосипед, а взяли за основу существующую западную разработку, удешевили ее и создали свой работающий практичный вариант. Это маломерное судно-сборщик, на котором стоит емкость для водорослей (куб). Судно выходит на рейд на тихоходном двигателе. При подходе к месту скопления водорослей двигатель выключается, включается насос, который начинает всасывать в себя зеленую массу. Она проходит через фильтр. Чистая вода возвращается обратно, а супообразная масса накапливается в кубе, который перекачивает ее на судно-транспортировщик. После этого водоросли попадают в биореактор, где начинают работать термиофильные бактерии, и на выходе получается концентрированное органическое удобрение.
Сейчас наш реактор стоит в Луначарском – там вне сезона цветения водорослей он перерабатывает навоз.
– Почему вы будете чистить только акваторию порта, а не все водохранилище?
– Водоем – сложная система, его контролирует ряд ведомств, которые до сих пор не могут между собой определиться, что такое сине-зеленые водоросли. Одни считают их первичным загрязнением, другие – вторичным, третьи – биологическим ресурсом. Поэтому выходить и самостоятельно их собирать – чревато. Речпорт принадлежит «КуйбышевАзоту», с которым у нас есть ряд договоренностей о проведении чистки акватории в следующем сезоне. К тому же полностью почистить наш водоем можно только при условии москитной флотилии – от одного судна толку не будет.
– Как еще можно зарабатывать деньги, улучшая при этом окружающий мир?
– В теории экобизнес должен быть прибыльным, но на практике получается по-другому. Возьмем экологическое земледелие. В сельском хозяйстве сейчас на первом месте стоит проблема почвовосстановления. Технологии, используемые в современном агропромышленном комплексе, подразумевают использование минеральных удобрений, которые обедняют почву. Европейцы уже давно пришли к необходимости применять органические подкормки – у них мало земли, и они стараются ее беречь.
Органические удобрения создают комфортные условия для жизнедеятельности червяка, который, в свою очередь, производит гумус. Поэтому надо вносить органику, и все будет расти естественным путем. Тогда и сельхозпродукция станет более экологичной.
Все наши ученые и чиновники в минсельхозе это понимают, но донести эту мысль до производителя не получается. Мы живем во время, когда на первом месте получение прибыли. В погоне за длинным рублем люди делают то, что проще, отравляя при этом почву. Без вмешательства государства такой рынок отрегулировать невозможно.
– Благодаря вашим постам в социальных сетях власти региона обратили внимание на массовый замор рыбы, который произошел в августе. Расскажите вашу версию случившегося.
– Сине-зеленые водоросли – это споровые растения, которые лежат на дне. При температуре выше 20 градусов они поднимаются вверх и при участии фотосинтеза из синего цвета становятся зелеными. В момент, когда поднимаются, они абсорбируют в себя все плохие вещества, которые присутствуют в реке. Это свойство водорослей мы как раз наблюдали прошедшим летом, когда вода зацвела при температуре +18 градусов. Цветение при такой низкой температуре – нонсенс. Версий происшедшего несколько. Есть информация, что перевернулась баржа с минеральными удобрениями. Либо в результате сильных дождей с земель сельхозназначения на левом берегу Ставропольского района, где используются сильнейшие гербициды, произошел их смыв в водохранилище. Два дня вода бродила и потом при довольно низкой температуре зацвела. Это была защитная реакция. В результате такого цветения у рыб развилась асфиксия. Были зафиксированы пять погибших птиц на одном из городских пляжей возле «Волжского замка». Но у нас шесть пляжей, и на других не успели собрать факты.
Вместе с водолазами я погружался на дно нашего водохранилища в эти дни. И там все было усыпано мертвой рыбой. Так что в городе видели только верхушку айсберга. Я поднял хайп в сети, и на меня вышел Дмитрий Колчин – советник губернатора по вопросам экологии. Так ситуация стала резонансной.
Если бы чиновники, которые занимаются контролем воды, приехали и провели исследования, у нас пришлось бы объявлять чрезвычайную ситуацию, и уже в ее рамках выяснять причины.
В Ульяновске, кстати, такой проблемы не было. Еще мы обнаружили бесхозную трубу, которая выводит неочищенные стоки в наше водохранилище. Сейчас собираем доказательства и потом обратимся в Росрыболовство.
– Андрей, вы присутствовали во время ликвидации пожара, который произошел неделю назад. Расскажите, что происходило на месте событий.
– Возгорание произошло в 15 квартале, около санатория «Лесное» и в районе ТЗА. В целом выгорело больше 15 га. Накануне был снят пожароопасный режим, в лесах не было патрулирования, никто не держал руку на пульсе. И народ отправился жарить шашлыки. Но в эти дни сложились неблагоприятные метеоусловия – было очень тепло и ветрено. Разгорелось все в ночь с субботы на воскресенье. Произвели опашку очага, оставили два расчета для караула и на этом успокоились. В воскресенье в первой половине дня приехали лесники, и я вместе с ними. Там дежурил сухопутный отряд Центра гражданской защиты с противопожарными ранцами, который дислоцируется в Портпоселке.
Мы отправились к очагу возле ТЗА. Я рассчитывал на территориальные органы самоуправления, ТОСы микрорайона Портовый. Начинал дуть ветер, тлеющие пеньки стали разгораться. Пламя перекинулось за опашку, мы противодействовали, сколько могли. Огонь распространялся, и я призвал по сети всех прийти на помощь. После 17 часов народ стал массово приезжать. Однако средств пожаротушения нам никто не предоставил, хотя в горадминистрации и обещали их выдать. В результате половина приехавших уехала обратно. У меня был личный противопожарный ранец, остальные добровольцы были лишь с лопатами или палками, которыми надо сбивать огонь.
А вот возле «Лесного» пожар разгорался, там была угроза перехода в верховой пожар – горели сосны в возрасте от 60 до 80 лет. Ситуацию переломили бойцы из водолазного отряда и быстро локализовали очаг. На ликвидацию ушло два дня.
– Можно сказать, что в эти выходные мы снова была на грани от экокатастрофы?
– Практически. Причины две: безрассудство тольяттинцев, отправившихся в ветреную погоду в лес жарить шашлыки, и отсутствие нормальной координации действий.
– Вы как-то сказали, что нельзя говорить об экологии Тольятти – надо говорить об экологии нескольких муниципалитетов. Как давно вы пришли к такому пониманию?
– В 2015 году. Нужно понимать, что все вокруг – одна экосистема. Это Жигулевск, заповедник Спрыгина, национальный парк.
Из-за того, что леса стало меньше, изменилась роза ветров. И влияние города теперь чувствуют все вокруг. У нас дом на Бахиловой Поляне, и при выбросах в городе там чувствуется запах. И, напротив, в Жигулевске в Яблоневом Овраге есть карьер. Когда там производят взрывы, к нам долетают частицы извести. Или когда в Ставропольском районе использовали минеральные удобрения, мы пожинали плоды здесь. Все районы – это сообщающиеся сосуды, единый организм. Всем нам необходимо сформировать общую стратегию и двигаться совместно.
– Как вы оцениваете будущее экологии в Тольятти и пригородах?
– По натуре я оптимист. Правда, сейчас экологическое сообщество разделилось на две части. Одна считает, что мы уже прошли точку невозврата и пути назад нет. Другая уверена, что Земля «скинет» с себя какое-то количество населения, природа возьмет свое, и человечество придет в норму.
