«Как перестать думать о белой обезьяне? Нужно переключиться на розовую»

Стрессы, которые принесла обществу пандемия, меняют привычные уклады. В топы выходят темы, которые раньше невозможно было представить на первых полосах и в прайм-тайм. Общество постоянно пугают смертью, войной и разнообразными теориями заговоров. «ПН» поговорил о том, сошел мир с ума или, наоборот, движется в сторону выздоровления с известным блогером, писателем и автором проекта «Найди своего психиатра» Максимом Малявиным.

– Максим Иванович, у вас нет ощущения, что сегодня СМИ, эксперты и власти пугают население так, как не пугали со времен холодной войны?

– У меня есть ощущение, что происходящее похоже на роман Олега Дивова «Техподдержка». Он ввел такое понятие, как «война Шредингера». Это боевые действия, ход и исход которых «зависят от наблюдателя». То есть непонятно, есть война или нет, неизвестно, кто воюет, с кем, зачем и за что, «а победителя объявят в новостях». Сегодня происходит что-то подобное. Даже в медицинских кругах из официальных источников исходят слишком противоречивые данные о пандемии, чтобы можно было на них опираться. Как психиатр я не вижу в этом единого тренда, это разнонаправленный белый шум, и он, мягко говоря, не укрепляет психическое здоровье общества.

– Вы замечаете рост спроса на услуги психологов, психотерапевтов и психиатров?

– В малой психиатрии, которая касается неврозов, невротических реакций и реактивных состояний, ожидаемо произошел рост заболеваемости и количества случаев и обращений по их поводу. Не могу назвать цифр: статистику собирали разные источники, и она противоречива. Но ощущение, что стали обращаться больше, есть.

– Как думаете, это правильно так активно и где-то даже навязчиво напоминать людям о смерти, как это делается сейчас из-за пандемии?

– К этому факту нужно относиться именно как к факту. Хорошо это или плохо, давайте не будем спешить с выводами. Вспомните, сколько лет из нас делали инфантильных сенситивных дебильчиков? В том числе и ограничением информации. Веками люди бок о бок жили со смертью, и отделять эту тему, закрывать на нее глаза не было принято. Напоминание о смерти в чем-то даже дисциплинирует, а то, что от этого у кого-то голова разболится, не проблема.

– То есть постоянные напоминания о неизбежной смерти делают нас лучше?

– В психиатрии в числе прочих решается задача десенсибилизации – снижения порога чувствительности. Может, и в обществе его пора снизить? Мы привыкли вопить по поводу уколотого пальчика и в то же время бросать в комментариях фразы, что этого нужно убить, а того расчленить. Откуда такой схизис (расщепление)? Опасность – хороший пинок, который приводит в чувство. Если мы отвлечемся от того, что смерть – это горе, то поймем, что у пандемии есть и плюсы: ускорение развития науки, технологий, техники, уровня отношений. И если уж человечеству нужны глобальные потрясения, то пандемия точно лучше войны.

– А как быть с обывателем и его миром, где все было спокойно, а теперь многое рушится?

– Да, но это и заставило нас переосмыслить некоторые аспекты жизни и лишний раз напомнить себе, что есть вещи важнее магазинов, отдыха за рубежом и всего того, что раньше считалось необходимым минимумом. В любом глобальном потрясении нужно усматривать и его конструктивную роль тоже. Не будь такой угрозы во многих областях, в том числе в пересмотре экономических отношений, да в той же удаленной работе, сдвигов бы не произошло.

– Кстати, удаленка оказалась палкой о двух концах. Какой она должна быть, чтобы человек оставался здоров, работая вне офиса?

– Отлаженной. Как явление удаленка несет много хорошего. Это та ниша, которая была готова развиться, оставалось лишь немного надавить. Естественно, появились и слабые места – ОГЭ прошлого года. Школьники расслабились, их никто не пинал, они собрали двоек. Это не значит, что всю систему дистанта нужно отменить. Ученик, как и подавляющее большинство людей, существо ленивое. Кроме морковки должен быть и кнут. Однако чтобы быть здоровым, человек должен соблюдать режим сна и отдыха, полноценно питаться, получать умеренные физические нагрузки. Если на удаленке это делать не получается, это нездоровые условия труда.

– Есть еще одна вещь, которая идет рука об руку с удаленкой, – многозадачность, к ней призывают работодатели. Это вредно для мозга?

– Это зависит от личных особенностей конкретного человека. У мужчин способность к многозадачности ниже. Женщинам по гендерным особенностям приходится решать много задач параллельно.

Дело еще и в том, что многозадачность на удаленке и многозадачность в офисе – разные вещи. Если физически человек не может быть в трех местах одновременно, то на удаленке или онлайн это возможно. В этом и есть проблема. Это не плохо, но это не для всех.

– Мы часто слышим «нервная система расшатана». Важный вопрос: как восстановить нервную систему и возможно ли это в принципе?

– Если не вдаваться в терминологию, такое утверждение вполне себя оправдывает: ресурс нервной системы не бесконечен, а возможности к его восстановлению не всегда соответствуют тем затратам, которые происходят. Могут возникнуть моменты, когда траты нервной системы превысили ее возможности восстановиться. Тогда наступает истощение или то, что мы называем астеническим синдромом.

Есть простые психогигиенические мероприятия: отдых, смена вида деятельности, полноценный сон, нормальное питание, умеренная физическая активность, достаточное пребывание на свежем воздухе, уменьшение воздействия токсичного мышления. Есть специфические, в том числе фармакологические методы, которые позволяют этот ресурс восполнить, но это требуется, когда есть сформировавшийся астенический синдром и выполнение психогигиенических мероприятий перестает помогать.

– У аудитории психиатров-блогеров часто можно встретить жалобы на навязчивые мысли, склонность к излишней чистоте, симметричному раскладыванию предметов. Это нормально или такие состояния нужно лечить?

– До тех пор, пока это не мешает человеку в быту, работе, карьере и жизни в целом и не нарушает личного комфорта, он может раскладывать вещи сколько его душе угодно. Что касается навязчивых мыслей, вы не сможете не думать о белой обезьяне. Чтобы с нее переключиться, нужно подумать о розовой.

А если серьезно, есть исследования по данному поводу. Они показали, что просто взять и стереть навязчивые мысли нельзя. Можно только поверх них переписать другие, начать думать о чем-то другом. Если не получается самому, то заботы об этом может взять на себя психотерапевт, который подсказывает, как изменить образ мышления. Либо это делается психиатром, который корректирует это медикаментозно, но часть работы остается на человеке. Он должен, условно говоря, перевести рельсы мышления на новый лад.

– Некоторое время назад случился скандал с якутским шаманом, который шел изгонять Путина. Все закончилось его принудительным психиатрическим лечением. Как думаете, это шаг в сторону карательной психиатрии?

– Здесь тенденция разнонаправленная. Есть дело астраханских психиатров. Там судебная система развернулась против них. Мое личное мнение, в этом конкретном случае с шаманом власть права. Она может быть не всегда справедливой, может быть одиозной, людоедской, но она не может позволить себе быть слабой. И пинка шаману нужно было дать у всех на виду и так, чтобы все это заметили.

– Сейчас снимается много фильмов и сериалов о психических расстройствах и сценариях их лечения. Это как-то просвещает общество, которое уважает медицину, но стигматизирует психиатрию?

– Честно говоря, я и сам частично поучаствовал в этом процессе, пока писал свои четыре книги («Палата на солнечной стороне», «Записки психиатра», «Психиатрию – народу! Доктору – коньяк!»). По крайней мере, психиатрия перестает быть тайной за семью печатями, и у зрителя есть возможность заглянуть внутрь, а то, что известно, не так страшно.

– Люди вашей профессии все чаще становятся медийными персонами, появился целый пул психиатров-блогеров с миллионной аудиторией. Они предлагают свои услуги. Как понять, что это хороший доктор?

– Вообще самый распространенный запрос в медицине – «посоветуйте врача». Отчасти по этой причине я и создал проект «Найди своего психиатра». Как врач я понимаю, что даже, если психиатр не нравится пациенту, с ним нет душевной связи, он свою работу отчасти выполнит. Считаю, что лечить человека нужно с холодной головой. С психологами сложнее, у них больше половины результата зависит от контакта с клиентом.

– В вашем проекте есть люди из других городов. Сколько сегодня стоят крутые психиатры и есть ли такие в Тольятти?

– К счастью, есть, но их можно пересчитать по пальцам одной руки. В Тольятти в принципе мало врачей, и психиатры редко берутся за частную практику. Ценник в стране разный от 1,5 до 5 тыс. рублей в час в регионах. В Москве консультируют и за 10 тыс. в час и больше, но такой прейскурант имеют только очень раскрученные персоны.