Как тольяттинцы справляются с психологическими проблемами, вызванными пандемией

Пандемия коронавируса, а также все печальные события и фобии, связанные с ней, явно не прибавили народонаселению моральных сил и душевного здоровья. Мировая статистика фиксирует очевидное: рост количества психологических и психических проблем, вызванных не только ковидными новостными сводками и регулярными некрологами, но и изменившимся укладом жизни с его неприятными правилами и повсеместными запретами. А как обстоят дела с массовым ментальным здоровьем в Тольятти? На прошлой неделе «ПН» искал ответ на этот важный вопрос.

В открытом доступе в интернете легко обнаруживаются сотни комментариев и больших интервью отечественных психологов и психиатров, которые в один голос твердят, что коронавирус страшен не только самой инфекцией и проблемами с физическим здоровьем. По их мнению, пандемия привела к невиданному росту количества тяжелых нервных расстройств. Так, например, по данным Института психологии РАН, каждый третий россиянин в 2021 году жаловался на депрессивное настроение в этой связи, а число людей, у которых хоть раз появлялись мысли о суициде, повысилось в два раза.

В других странах ситуация не лучше. Службы кризисной поддержки США, Германии и других стран зафиксировали заметный рост обращений, который начался в середине 2020 года. В прошлом году количество обращений выросло почти в три раза по сравнению с допандемийной эпохой. Более того, эксперты всего мира предупреждают, что впереди нас ждет «гораздо более глубокая и длинная кривая», поскольку психологические последствия пандемии имеют кумулятивный эффект и становятся все более ощутимыми с ходом времени. «Опыт показывает, что по меньшей мере 20 % населения подвержено риску серьезных психологических кризисов», – говорят они.

Кроме того, из-за локдаунов, закрывших людей друг с другом в квартирах, по всему миру выросло число разводов и уголовных дел об домашнем насилии. Теперь одинокие и озлобленные люди выходят в общество и вымещают на окружающих свою обиду на жизнь.

От очевидных вещей и общих фраз переходим к конкретике. За ней мы обратились к профильным тольяттинским специалистам и задали следующие вопросы: «Что беспокоит горожан? Выросло ли количество психозов? С какими проблемами приходят к психологам?»

Наталья Воробьева, психолог ГКУ СО «КЦСОН Центрального округа»:

– Наша психологическая служба и так была загружена, а с середины 2020-го мы осуществляем запись к психологу на три, а то и четыре недели вперед. В нашем центре семь психологов, и мы не справляемся с потоком людей. По моим личным ощущениям, за минувший год особенно увеличилось число тех, кто приходит к нам после приема у психиатра с диагнозом «тревожное личностное расстройство».

Впрочем, основная целевая аудитория нашего центра – это приемные и опекаемые семьи. Тут мы фиксируем серьезный рост детско-родительских конфликтов. Очевидно, что все это происходит в связи с дистанционным обучением, так как у мам и пап резко повысились тревога и чувство ответственности за детей. В итоге родители не справляются с эмоциями, а еще они не очень-то умеют проводить много совместного времени со своими чадами. Поэтому пытаются переложить ответственность на самих детей, чтобы те самоорганизовывались. Но дети есть дети, им такая задача пока не под силу, и в этом месте возникает конфликт. С другой стороны, есть некоторый процент ребят с плохим поведением и успеваемостью в школе, которые после перехода на удаленку стали заметно лучше ладить с родителями или опекунами.

Игорь Черноиваненко, участковый врач-психиатр:

– По моим личным ощущениям психозов, после перенесенного ковида, больше не стало. А вот астенический синдром, то есть симптом повышенной усталости или отсутствия энергии, в различных вариантах стал отчетливо проявляться, и пациентов, жалующихся на эту проблему, заметно прибавилось.

В связи с информационным фоном, когда людям постоянно докладывают, сколько заболело и умерло, стали широко распространяться панические расстройства. Это происходит не только среди пациентов, которые уже наблюдаются у психиатра. К нам обращаются и первичные больные, причем нередко довольно молодого возраста, которые не выдерживают ежедневного информационного прессинга.

Елена Кириллова, частнопрактикующий психолог:

– Я специализируюсь на долгосрочной работе и в настоящее время взаимодействую с клиентами, которые обратились за помощью еще до пандемии. Вновь пришедшие составляют небольшой процент от общего числа. Поэтому в общей массе мои клиенты как решали личные, семейные, профессиональные вопросы, так их и решают, оставляя пандемию за рамками разговора. У меня даже во время первых волн было удивление, что эти темы почти не звучат. Создавалось впечатление, что «ковидные» вопросы специально остаются за рамками обсуждения, как будто люди не впускают их в свою внутреннюю реальность и хотят сохранить ощущение обычной жизни. Это можно трактовать как защитную реакцию: человек не желает поднимать сложную тему, чтобы лишний раз не будить связанные с ними страхи.

Потом стали появляться вопросы беспокойства за свое здоровье, восстановления после болезни. Повысилось напряжение внутри семей, стала звучать тема усталости из-за необходимости быть все время с детьми, невозможности отдохнуть дома, когда приходится и работать, и организовывать домашнее обучение детей. А в начале этого года ко мне обратился ряд клиентов, которые жаловались примерно на одно и то же: астеническое состояние, апатию, давление в груди и т.п. И как будто связь описываемых проблем с пандемией не была четко выражена (у всех людей имелись проблемы в личной или профессиональной сфере, которые послужили причиной плохого самочувствия), но я думаю, что все-таки сказывается общая усталость и даже истощенность от долго текущего стресса. Коллеги, работающие с психологическими группами, говорят о том, что заметно повысился уровень раздражительности и нетерпимости у участников. Очевидно, что абсолютно все устали, и нервы на пределе.