«Возникшая ситуация полностью подпадает под понятие форс-мажора»

Об особенностях работы юридического офиса в период самоизоляции, о пострадавших тольяттинских предпринимателях, некорректном отношении государства к малому и среднему бизнесу, об ожидающей страну волне банкротств и невозможности возвращения к привычным условиям ведения дел «ПН» побеседовал с арбитражным управляющим Нелей Овчинниковой.

– Неля Равильевна, помешал ли вашей деятельности переход на удаленную систему работы?

– В первые дни была растерянность: казалось неясным, сможем ли мы эффективно трудиться, как выстроим систему взаимодействия друг с другом. В моей работе очень тесно связаны разные службы: бухгалтерия, юристы, поиск документов через «Консультант», взаимодействие с судом.

Наша техническая служба довольно быстро наладила онлайн-работу через сервер, и все юристы перешли на удаленку, а вот бухгалтеры были вынуждены присутствовать в офисе: у них работа связана с первичными документами. Я тоже выезжала в офис несколько раз в неделю.

Суды первый месяц полностью прекратили работу. Это тоже сильно затормозило нашу деятельность, так как у нас многое зависит от принятия судебных решений. Еще мы часто проводим собрания кредиторов – раз в три месяца. А поскольку я веду много предприятий, было непонятно, как мы будем эти собрания проводить. В этом нам помогли изменения в законодательстве, которые позволили все делать заочно. Уже к концу второй-третьей недели работа была отлажена, и особых препятствий не возникало. Необходимые встречи с клиентами начались со второго месяца изоляции – не все можно обсудить онлайн.

– Работалось комфортно или все же хотелось вернуться к деятельности в режиме реального времени?

– Конечно, хотелось работать как прежде. Я выяснила для себя, что удаленная деятельность для меня не самая эффективная: удобнее находиться в офисе, в рабочей обстановке. Живое общение для меня важнее.

У моих юристов в связи с удаленкой тоже возникли сложности: у всех маленькие дети, которые перешли на удаленное обучение, и это стало для них дополнительной нагрузкой. Время сдвинулось, мы проводили совещания в десять часов вечера, порой приходилось работать по ночам. Впрочем, всем в тот период было достаточно сложно.

– А что положительного смогли извлечь из новых обстоятельств?

– То, что смогли приспособиться к работе в подобных условиях. Любой опыт, как известно, развивает, и в этом заключается его положительный аспект. Мы смогли оценить удобство удаленной работы – некоторым из моих сотрудников она показалась более комфортной.

– Я правильно понимаю, что ваше направление деятельности не пострадало от введенных ограничений?

– Абсолютно не пострадало! Все вопросы решались, ничего экстраординарного не случилось. А вот бизнес, конечно, пострадал. Особенно тот, что связан с обслуживанием населения: кафе, рестораны, фитнес-центры, ателье, салоны красоты.

Недавно встречалась с владельцем одного тольяттинского ресторана, который купил это заведение с торгов. Он в отчаянии от расходов на аренду земли, коммуналку. Платежи остались прежними, а клиентов нет, и неизвестно, когда будут. Сезонное время, в течение которого он надеялся получить доход, проходит. Многие предприниматели, деятельность которых связана с клиентами, сегодня в сложном положении.

– А какой сектор, по-вашему, смог выиграть во время режима самоизоляции?

– Само собой, отлично себя чувствует бизнес, связанный с доставкой и онлайн-покупками. Знаю, что в Тольятти такое большое количество заказов, что компании не справляются, хотя набрали еще курьеров.

Востребованы стали бизнесы, связанные с онлайн-обучением. Я сама подписалась на несколько семинаров, принимала участие в онлайн-тренингах. В этом секторе количество предложений сильно выросло, как и число желающих в них участвовать. Много предложений языковых курсов. Причем, если раньше этим направлением занимались почти исключительно языковые школы, то сейчас свои услуги по проведению онлайн-занятий все активнее предлагают «частники» – преподаватели с именем и определенным статусом.

– Один из архитекторов рассказал «ПН», что неожиданно именно в период самоизоляции ему стало поступать больше заказов на проектирование домов и коттеджей. Довольно неожиданно, вы не находите?

– Есть такая старая шутка: покупай, когда все продают, и продавай, когда все покупают. Строительный бизнес сейчас в сложном положении, и найти тех же самых подрядчиков за меньшие деньги в городе намного проще. Поэтому людям, которые имеют возможность оплатить такие услуги, выгоднее сделать проект именно сейчас, чтобы воспользоваться временем скидок.

– Вероятно, нас ждет волна банкротств. Но какой силы она будет?

– Вообще банкротство – это длительный процесс с момента наступления неблагоприятных последствий. Обычно предприятие, которое испытывает трудности в течение всего года, задумывается о последствиях, когда нужно отвечать по своим обязательствам перед налоговой службой и кредиторами. Поэтому трудности, которые начались в апреле, откликнутся эхом ближе к концу осени этого года. Если говорить о малом и среднем бизнесе, то число таких компаний может сократиться в нашем регионе на 20%.

Те же, кто делал вынужденный перерыв, могут безболезненно закрыть производство и переключиться на что-то новое.

– Что необходимо было предпринять контролирующим госорганам, чтобы уменьшить масштаб негативных последствий?

– Разумеется, очень хочется сказать: «Объявить режим чрезвычайной ситуации и оказать прямую материальную помощь всем пострадавшим предприятиям», однако, скорее всего, это невозможно.

Между тем есть вещи, которые государство вполне может себе позволить. Ну хотя бы, объявив ситуацию с коронавирусом и связанные с ней ограничения обстоятельством непреодолимой силы (форс-мажором). Это позволило бы участникам гражданских правоотношений не нести ответственность за неисполнение обязательств, исполнять которые они не могли (например, в связи с фактическим запретом деятельности).

Однако Верховный суд Российской Федерации в одном из своих последних обзоров указал, что распространение коронавируса не является универсальным обстоятельством непреодолимой силы. Нужно исходить из обстоятельств конкретного дела. Предприниматели поставлены в состояние неопределенности (сочтет суд или не сочтет в моем случае, конкретном деле коронавирус форс-мажором? Или мне объявлять себя банкротом?). Справедливости ради надо сказать, что тот же Верховный суд указал, что отсутствие денег, вызванное запретом деятельности предприятия, может считаться «форс-мажором», освобождающим от ответственности. В первое время юристы и правозащитники пытались обжаловать запретительные действия властей в судах, однако скоро поутихли, т.к. суды в условиях пандемии встали на сторону государства, что, скорее, оправдано, т.к. в условиях эпидемии отвечает интересам большинства.

– Назрела ли необходимость в изменении законодательства, регулирующего деятельность предприятий при подобных ситуациях?

– Наверное, можно было бы изменить закон таким образом, чтобы дать возможность более широко толковать понятие форс-мажора. Надеюсь, это будет сделано.

Совсем не хочется, чтобы сбылись прогнозы одного экономиста, который выразил мнение, что государству нелогично поддерживать «утопающих». Пусть уж они потонут, а на их место придут другие. Государству выгодно вкладываться в те сферы, которые потом эти деньги ему вернут в виде налогов. А малый бизнес дает в бюджет лишь 10%, так что он никому не нужен. Я настроена более оптимистично и верю в, пусть и нескорое, но все-таки восстановление экономики вообще и малого бизнеса в частности.

– Сейчас все стараются перейти в режим работы онлайн. Это наше новое настоящее или еще возможен возврат в комфортную систему личного общения?

– Как мне кажется, мир уже не изменится. Наступила новая реальность, и отката в уютное прошлое не будет. Любой предприниматель теперь держит в голове случившуюся ситуацию и планирует, как он будет работать при новом форс-мажоре.

Опыт последних месяцев будет влиять на все последующие решения. Многое из того, что раньше казалось невозможным, стало обыденным делом. Например, уже сейчас большинство документов, которые необходимо было представить в оригинале с моей личной подписью, я подписываю подписью электронной и отправляю по сети.

Вполне вероятно, скоро наши судебные заседания будут проходить в онлайн-режиме – сейчас такое происходит редко, но в будущем для этого нет особых препятствий.