Огосударствление банкротств в интересах бюджета страны

Самарская область вырвалась в лидеры по росту числа банкротств. Причем если по юрлицам наш регион пока на 11 месте среди 85 субъектов РФ, то по количеству личных дел о несостоятельности по итогам 2020 года мы попали в тройку лидеров – впереди только Москва и Московская область. В 2021-м с третьего места нас подвинул Краснодар. Однако официальные данные все равно удручающие: за первое полугодие число банкротств граждан региона увеличилось почти на 100 %. О причинах и следствиях этого процесса – в новом материале «ПН».

Впервые о резком росте количества обанкротившихся граждан Самарской области заговорили год назад, когда по итогам трех кварталов наша губерния вошла в список лидеров регионов РФ после Москвы и Подмосковья. Ситуация серьезная: если взять процентное соотношение количества несостоятельных лиц к общему числу зарегистрированных в регионе жителей, наша область – абсолютный лидер по этому показателю. В 2020 году в столице на 100 тыс. человек приходилось 36 индивидуальных банкротств, в Санкт-Петербурге – 65, в нашем регионе – 111. Всего, по данным «Федресурса», за первые девять месяцев 2020-го в регионе банкротом официально признан 3521 гражданин, включая индивидуальных предпринимателей. В сравнении с показателями предыдущего года, число несостоятельных в нашей области в 2021 году выросло в полтора раза и пока составляет 3923 человека, включая ИП.

В количественном выражении больше всего разорившихся, само собой, в Москве (4858, +98 %), Московской области (4701, +114 %), Краснодарском крае (4310, +136 %) и Санкт-Петербурге (3825, +106,8 %). Динамика банкротств ускорилась по всей стране – всего в первом полугодии текущего года суд признал банкротами 88 тыс. граждан, это в два раза больше, чем в январе – июне 2020 года.

Вслед за личными банкротствами подтянулась статистика по корпоративным делам о несостоятельности. В первом квартале 2021 года в Самарской области признали банкротами 49 компаний – юридических лиц и крестьянско-фермерских хозяйств. Это на 19,5 % больше показателя аналогичного периода 2020 года (тогда обанкротилось 41 предприятие).

Бурный всплеск связан с отменой моратория на банкротство малого и среднего бизнеса и непростым состоянием экономики в целом. Возник так называемый «отложенный эффект»: бизнесы, даже оказавшись в долговой яме, не могли обанкротиться из-за существующего моратория, и процедура была отложена на потом.

Что касается компаний, то им отчасти помогли введенные Банком России и действовавшие до 1 апреля 2021 года льготы по досозданию резервов под реструктурированные кредиты. Заемщики, которым не помогла эта мера и которых больше не защищает мораторий, войдут в банкротство ближе к концу текущего года. А это значит, что в регионе будут расти безработица и социальная напряженность. Учитывая, что Самарско-Тольяттинская агломерация – третья по величине после Московской и Санкт-Петербургской, полностью или частично включающая восемь городов с численностью 2,7 млн человек, можно только представить глубину кроличьей норы, в которую мы летим. Ведь в регионе нет такого большого числа предложений на рынке труда, как в столице, да и меры соцподдержки и всевозможных выплат весьма далеки от тех, что введены в Москве и Петербурге.

Эксперты считают, что не стоит недооценивать рост числа личных банкротств, ведь он повлечет за собой рост банкротств компаний. «Упрощение процедуры для физлиц сделало этот механизм доступным для широкого круга граждан, оказавшихся в тяжелой финансовой ситуации, – комментирует юрист Павел Константинов. – До недавних событий закон выглядел полезным и для кредиторов, но в ситуации, когда процент неплатежеспособных заемщиков растет на порядок, упрощенное банкротство должников по потребительским кредитам может потащить на дно и микрофинансовые, и кредитные организации. Возврат в случае дефолта по таким кредитам в любом случае практически невозможен, поэтому речь идет скорее о факторе времени – насколько быстро финансовые организации будут вынуждены отразить убытки в балансах и (потенциально) обанкротиться сами».

Еще один интересный момент – роль ФНС в делах о несостоятельности. Обычно граждане начинают банкротиться по собственной инициативе. В первом полугодии этого года в 95 % процедур должники сами подавали иски о несостоятельности. Кредиторы инициировали только 3,9 % дел, из них 1,1 % дел возникли по требованию ФНС России. В корпоративном банкротстве, как правило, исковые заявления подают кредиторы. Фискальная служба подключается чуть позднее и начинает оспаривать права других участников процесса на включение в реестр кредиторов, чтобы в конечном итоге руководить процедурой банкротства.

Юристы уже говорят об устойчивом тренде на предоставление преференций ФНС России как кредитору по требованиям бюджета к несостоятельным налогоплательщикам. Причем этот тренд постепенно позволяет изменить закон о банкротстве и судебную практику по делам о несостоятельности. Конечно, каждое изменение в отдельности не предоставляет безусловно преимущественного положения государству по отношению к иным кредиторам должника, но их совокупность существенно упрощает задачу пополнения бюджета даже при банкротстве обязанного ему лица.

Вот только несколько свидетельств огосударствления банкротства в интересах госбюджета: увеличение допустимого для налогового органа срока для предъявления требований к банкроту, возможность получения индивидуального удовлетворения требований по оплате налогов и сборов от третьего лица, допустимость предъявления прогнозируемых, но не доказанных требований до завершения мероприятия налогового контроля, планируемые поправки о налоговом залоге (возникновении у ФНС России залоговых прав в отношении арестованного в рамках взыскания недоимки имущества банкрота).

В наше время как никогда становится актуальным тезис Бенджамина Франклина о том, что ни смерти, ни налогов избежать не суждено. Что в условиях четвертой волны пандемии звучит несколько фатально.