Как угроза потери внутреннего господства стала главной заботой Кремля
Главная сюжетная линия, которую в последнее время транслируют провластные российские СМИ и представители правящей партии, носит название «защита государственного суверенитета». «Россия будет либо независимой и суверенной, либо, скорее всего, ее вообще не будет», – сказал как-то президент Путин. Соответственно новые законы, нацеленные на ограничение западных соцсетей и оппозиционных структур, преподносятся как средство защиты суверенитета российских граждан. Однако понятие «суверенитет» имеет много аспектов: есть государственный, национальный, народный суверенитет и даже суверенитет личности. В чем их отличие и почему суверенитет президента не стоит путать с суверенитетом граждан – в логической цепочке «ПН».
1. Что такое суверенитет и почему его надо защищать?
Чтобы разобраться в хитросплетениях политической терминологии, оттолкнемся от базового понятия суверенитета. Слово это происходит от французского souveraineté (верховная власть, господство). Первоначально оно обозначало неограниченность власти верховного сюзерена. В российской википедии «суверенитет» трактуется как независимость государства во внешних делах и верховенство власти во внутренних делах страны. Само по себе это определение очень спорно и дает отсылки к монархическому строю. Так вот, именно угроза потери внутреннего верховенства (или господства) является главной проблемой для российской власти. Решить ее она пытается в том числе через блокировку западных соцсетей. Свежий пример – замедление Twitter. Что будет дальше – можно только гадать.
2. Подождите, при чем тут соцсети? Там же наш бизнес, фотки, видосы и лайки!
Все просто. Под сохранением внутреннего суверенитета Кремль, помимо прочего, подразумевает контроль над всеми информационными площадками и установку идеологической монополии. В этом ему мешают западные соцсети, которые контролировать и монополизировать невозможно. Дело в том, что принцип распространения информации через соцсети устроен принципиально немонополистически: он диверсифицирован, монопольные технологии там не работают. Причем это не значит, что в соцсетях сидят исключительно иностранные агенты и поклонники Алексея Навального. Конечно же нет. Просто там присутствует нормальное плюралистическое предпочтение и нет кремлевской доминанты. В итоге авторитарная власть для сохранения своих позиций видит только один выход – блокировать информацию, которая исходит не от официальных источников.
3. Опять вы об авторитарной власти. У нас демократическое государство!
Формально да. Кремль долго и вполне успешно изображал современную демократию, соблюдая все электоральные процедуры и подкармливая системную оппозицию. Однако когда истекли общественные договоры нулевых (невмешательство граждан в политику в обмен на комиссию от нефтяного благополучия) и десятых (невмешательство граждан в политику в обмен на воссоздание чувства великой державы), новых идей власти предложить не смогли и просто перестали притворяться.
Независимость во внешней политике можно только приветствовать. Верховенство власти во внутренних делах – это тоже хорошо, но до тех пор, пока она не начинает вести себя как авторитарный режим. Что происходит сейчас? Давление на оппозицию и несогласных растет по экспоненте. Запретительные законы принимают пачками. При этом пропагандисты много рассуждают о том, как важен суверенитет и каким благом он является. Но тут идет подмена понятий: они пекутся о суверенитете власти, а не народа.
4. В смысле? Суверенитет бывает разный?
Именно так! Суть народного суверенитета заключается в том, что народ рассматривается как единственный законный и правомерный носитель верховной власти. «Власть – народу!» – помните знаменитый лозунг? Народный суверенитет является антагонистом суверенитета монарха, при котором правитель рассматривается как индивидуальная личность – носитель суверенной государственной власти. И посягательство на такой суверенитет может быть лишь в том случае, когда есть суверен, который противопоставляет себя внешним и внутренним силам, нарушающим его права по управлению всем.
«Суверенитет Владимира Путина – это суверенитет не России, а именно Путина, его возможности править и устанавливать здесь свои правила, – сказал на днях в прямом эфире «Эха Москвы» известный политолог Кирилл Рогов. – И эти правила регулярно ущемляют права и интересы простых россиян. Чтобы эти права защищать, в современном мире существует практика передачи части суверенитета сторонним организациям».
5. Постойте-постойте! Передача части суверенитета равнозначна потере независимости.
В Средние века так и было, но в современном мире действуют другие правила. Например, если страна передаст часть судебного суверенитета Высшему суду Лондона, ее инвестиционная привлекательность вырастет, экономический рост ускорится, а значит, граждане этой страны будут богатеть. Причем это не значит, что все дела станут рассматриваться в Лондоне: люди будут сами определять, где они хотят судиться и решению какого суда больше доверяют.
Также можно передавать часть суверенитета международным организациям, которые борются за соблюдение прав человека. «Российскому населению выгоднее работать с ЕСПЧ, чем оставлять все в руках судебной системы в России, – уверен Рогов. – Для правящей верхушки это, само собой, потеря, а для людей – приобретение. Россиянин получит возможность рассмотрения своего дела в суде, который лучше и справедливее судит. Право выбора – это и есть их суверенитет».
